Название: "Никто не услышит".
Автор: Brioriys.
Бета: Niobeya - пролог, Амальти-ир-Тарэ - пролог, 1 глава.
Пейринг: Саске/Наруто.
Рейтинг: NC-21
Жанр: Фэнтези, романтика.
Размер: макси.
Глава: пролог и 1 глава.
Саммари: Холодная тьма опустилась на землю. Те, кто помнил прошлое, исчезли вместе с правдой. Смерть прошлась по земле, легко ступая по полотну чужих жизней, сопровождаемая еле слышным шорохом своих одежд. Она поглотила людей вместе с их тьмой, но, даже переполненная их злобой и жаждой власти, она желала большего. Она желала быть единственной на земле, жаждала править ею до скончания времен. И тогда Жизнь тихо и незаметно уступила свое владение и сдалась, упав к ногам своей сестры. С этого момента все, что мы знали, осело пеплом под нашими стопами. Неизвестно, что будет дальше.
Состояние: в процессе написания.
Дисклеймер: все принадлежит Масаши Кишимото, мир - мне.
Предупреждение: слеш, OOC, AU, POV, педофилия.
Размещение: спросить меня.
От автора: переделан с ориджинала гетеро в яойный фф.

Аннотация.

Холодная тьма опустилась на землю. Те, кто помнил прошлое, исчезли вместе с правдой. Смерть прошлась по земле, легко ступая по полотну чужих жизней, сопровождаемая еле слышным шорохом своих одежд. Она поглотила людей вместе с их тьмой, но, даже переполненная их злобой и жаждой власти, она желала большего. Она желала быть единственной на земле, жаждала править ею до скончания времен. И тогда Жизнь тихо и незаметно уступила свое владение и сдалась, упав к ногам своей сестры. С этого момента все, что мы знали, осело пеплом под нашими стопами.

Пролог.
Никто не услышит.

Спертый воздух, кажется, почти осязаем от жара и вони, а представшее предо мной зрелище воистину отвратительно. Я стою в центре главного города и рассматриваю окружающее меня пространство. Черные дома, похожие на настоящие руины. Практически везде темно, и только тусклый свет фонарей освещает грязные улицы. Над барами и забегаловками мигают яркие афиши, которые привлекали внимание. Хочется зайти туда и напиться до беспамятства. Но я никогда туда не хожу, мне не разрешает хозяин. Для него те, кто находится внутри, лишь отбросы общества, а я считаюсь в его глазах совсем не таким. Но сейчас не об этом.
Это уже давно не тот единый мир, который мы привыкли видеть. Это темный мир, скрывающийся под светлым, мир, разделенный надвое. Столпы сотворения располагались на окраинах городов, держа вес земли над куполом. Счастье и радость переливались, сияя, где-то в вышине, вне досягаемости взгляда, мы же дышали горем и отчаянием. Пряно-острые запахи серы и крови вились в воздухе, смешиваясь друг с другом. Длинные темные резные шпили замка почти касались купола, а на поверхности такие же, только светло-бежевые, пронзали облака светлым лучом. Может показаться, что в Дневном мире, освещенном солнцем и тысячей огней, живут люди, но с давних пор это стало лишь сказкой, которую рассказывают неопытным, всему верящим малышам. Они визжат от восторга, когда узнают, каким ослепительно прекрасным было прошлое. Мы же теперь не знаем сочувствия и милосердия, только злоба и звериное желание выжить царит в наших душах. Хотя это уже никого не волнует. Все давно позабыли, кто такие люди, что такое счастье и как выглядело прошлое.
Темный мир — перевертыш. Удушающий страх исходит из большинства существ – кажется, он осязаем, и его можно даже потрогать. Бездонные недра земли исторгают чудовищ, которые разбредаются почти по всему пространству подземелья. Их называют грархами, они питаются всем, что попадется на глаза: грязью, кирпичами, водой, тлеющими телами, мясом и костями. Их бездонные пасти-провалы разеваются так широко, что могут проглотить настоящего слона. Они — мусорщики. Я боюсь их, действительно боюсь. Это даже странно — ощущать страх в сердце, забывшем, что такое жизнь.
Форма города напоминает крест, и даже это выглядит символичным. В нем пять городов-районов поменьше — северный, южный, западный, восточный и центральный. Самым безопасным и относительно чистым считается центральный, здесь всегда обретается кто-то из шавок-прислужников императора, которые стараются более-менее поддерживать установленный порядок. Император – ничтожный зверь, низший в своем роду, но первый среди имеющих титул. Темная кожа снаружи и такая же мрачная душа, в которой уже давным-давно завелись черви, выедающие это существо изнутри. Они выбираются наружу и вгрызаются в тех, кто находится с ним рядом, чтобы поглотить и их души тоже. Наверное, после долгого присутствия рядом, его окружение становится таким же гнилым, как и он сам. Они слишком много времени проводят в его обществе, пьют красную кровь из хрустальных бокалов, обрамленных золотыми узорами, играют чужими жизнями и незаметно вытягивают души из тех, у кого она осталась. Я никогда не понимал, зачем нам нужен правитель, забывший о тех, кто живет в темноте, о тех, кому он давал обещания. Хотя, наверное, не стоит думать об этом — такие вопросы всегда оставляют на языке гнилостный привкус лжи. Я способен самостоятельно добиться желаемого, стать счастливым и разделить это счастье на двоих. На себя и того, за кого я отдал бы жизнь, как преданная псина.

— Нару! Нару, дряной кот, ко мне! – послышался громкий окрик.
А вот и тот вампир, к которому я так привязан.
Бархатные кожаные подушечки лап коснулись ледяной мостовой, а пятнистый хвост барса вился за мной, как упругая плеть.
— Мурр, – промурлыкал я и потерся об его ноги, как бы извиняясь за свое долгое отсутствие.
— Ирбис, разве я не говорил, чтобы ты не шатался здесь, а? – я вскинул на него водянисто-голубые глаза и мысленно поругал себя за свое своеволие. В его руке я с тревогой заметил толстый кожаный поводок и намордник.
— Ну-ка, иди сюда, – рыкнул мой возлюбленный и потянул меня за ошейник, на котором мелодично звякнул колокольчик. Он натянул на мою недовольную морду тонкие ремни и крепко затянул поводок вокруг своего тонкого запястья.
— Пойдем, нам больше нечего здесь делать.

1 глава.
Игрушка.

Мне было страшно лежать одному в большой мягкой кровати. С некоторых пор я стал бояться любого, кто подходил ко мне ближе, чем на один метр. Мне постоянно не хватало личного пространства. Я боялся прикосновений, лишних звуков и всего остального, что могло потревожить меня. Вот и тогда я сидел на кровати под толстым ватным одеялом и качался от стороны в сторону, покрывшись липким потом. Пальцы скользили по коленям, и, я, чтобы их удержать, впился в них ногтями, раздирая колени в кровь. Слух был так напряжен, что начала болеть голова и тошнить от страха. «Я хочу к маме,» – пронеслось в моей затуманенной от страха голове. Это была последняя мысль перед тем, как я, сорвавшись с места, побежал по коридору, стукая пятками о холодный паркет. Тяжело скрипнула дверь под моим напором, и я, ввалившись в комнату, заполз в мамину кровать.
- Ммммм… что такое, – спросила женщина спросонья.
Я сильнее прижался к ее телу и зажмурился.
- Мне страшно, – прошептал я тихо, так, чтобы не проснулся отец.
- Ты уже большой мальчик, чтобы бояться и залезать ко мне в кровать, – она потрепала меня по блондинистой макушке. Её прикосновения действительно успокаивали и придавали мне немного мужества.
- Мам, – скуксив мордашку, промычал я. – Мне всего лишь восемь.
С левой стороны послышался шорох, и толстое покрывало заходило ходуном.
- Что здесь происходит? – недовольный голос с ноткой угрозы заставил меня плотнее прижаться к маме.
- Это снова Нару, он опять заполз к нам, – виновато проговорила она.
- Сара, ты же знаешь, что мне не нравится, когда этот засранец спит у нас, – прозвучал недовольный хриплый голос.
- Да, дорогой, – примирительно прошептала она, и, взяв меня за ладошку, заставила вылезти из теплой кровати на ледяной пол.
- Идем, – она разомкнула объятия и подтолкнула меня к двери.
- Но, мам, я не хочу туда, – застонал я.
- Прости, но у меня совсем нет выбора, отец будет ругаться и может ударить тебя, а ты же знаешь, как я не люблю, когда ты начинаешь плакать, – она тяжело вздохнула и открыла дверь в мою большую просторную комнату.
- Ну все, давай, укладывайся, – я нехотя забрался на кровать, и, подтянув ноги к подбородку, зарылся в одеяло.
- Мам, расскажи мне сказку, – мне не хотелось ее отпускать, было так спокойно рядом с ней.
- Нет, я хочу спать, и не заставляй меня снова и снова повторять одно и то же еще и сегодня.
- Тогда просто останься рядом, пока я не засну, – мне было так обидно, что на глазах проступили слезы. Я шмыгнул носом и вцепился в ее руку.
- Хорошо, – она устало вздохнула и уселась на кровать.
Я положил на подушку голову и прикрыл уставшие веки, захотелось спать. За окном было неестественно тихо, и только луна высовывалась из-за густых угрюмых облаков, освещая кирпичные бока зданий. Со страхом в сердце я подполз ближе к матери и хотел было прижаться к ней, но ее не оказалось рядом. Открыв глаза, я быстро осмотрелся вокруг себя.
- М…мам…мама, – жалобно позвал я - …мамочка, ты где! – я не мог удержать рвущиеся из меня слезы. – Ну где же ты, мама!
Все снова повторялось, как и раньше. Все та же давящая тишина, на стене остановились часы, жизнь прекратилась и замерла вокруг на короткое время…
- Ты пытался скрыться от меня у мамы под крылышком?
Страшно напуганный, я собрал всю храбрость в своем сердце и ответил.
- Нет, я никуда не бежал, – никуда не деться от холодных тонких губ, которые подобрались уже к моей шее.
- Ирбис, ведь ты обманываешь меня, – Блестящие в свете луны иссиня-черные волосы упали на тонкие, изящные плечи вампира.
- Нет, ты же знаешь, что не обманываю, – стараясь оправдаться, я, наконец, посмотрел на лицо моего мучителя.
- Ты же любишь меня? Почему тогда врешь? – на лице мужчины заиграла циничная усмешка, и глаза начали бесстыдно осматривать меня и я поежился под его взглядом. Тонкие пальцы цепко ухватили мой подбородок, вонзая острые когти в мягкую податливую кожу и с силой подтянули к себе. Мне пришлось подползти к нему на коленях и сесть, как верная псина около своего хозяина.
- Покажи, как ты меня любишь, как ты извиняешься, – его теплое дыхание касалось моего носа, а мягкий язык коснулся моей кожи. По спине пробежало стадо мурашек. - Не заставляй меня повторять дважды, – с угрозой прорычал он, и атмосфера накалилась.
Я осторожно провел языком по своим губам и нежно прильнул к его. Кончиком языка прошелся по нижней губе и, игриво прикусив ее, начал проталкиваться внутрь. Его холодные губы приоткрылись и впустили меня, перехватывая мой язык, посасывая его, приводя меня в восторг. Я не мог противостоять ему. Меня к нему тянуло, но я не мог понять почему. Было страшно, и я знал, что после того, как он уйдет, я разревусь от страха и ненависти к самому себе. Я не могу противостоять его напору. Я жалок, беспомощен и глуп.
Его руки переместились на мою грудь и поглаживали бархатную кожу.
- Перестань, – обреченно прошептал я, утыкаясь носом в нежную шею вампира. – Я не хочу этого, – мои уговоры были без ответа. Те же руки пробрались к штанам.
- Пожалуйста, господин, перестаньте, – на последнем издыхании я все-таки сказал ненавистные слова. – Я действительно избегал тебя, не хотел видеть и я…боюсь тебя…мне все еще страшно, когда ты так делаешь, – тонкие пальцы остановились в сантиметре от трусов.
- Неужели ты признал, кто здесь хозяин, а кто - преданная псина! – наигранно воскликнул он и убрал руку с моей кожи, которая успела покрыться мелкими мурашками. Стало легче дышать.
- Зачем вы сюда пришли? – спросил я его, потому, что он никогда не приходит просто так.
- Просто решил поиграться, ты ведь знаешь, как я люблю видеть тебя напуганным до смерти, – он грубо хохотнул и продолжил. - Скоро увидимся снова, мой пёсик.
Я недоуменно моргнул. Я снова лежал на кровати повернувшись в сторону окна, вокруг были только смятые простыни, и спустя какие-то пару секунд, краем глаза заметил лежавшую на мне руку матери. Я вздохнул,– мертва, пронеслось в голове.
- Мама, – я боялся позвать ее, думая, что никто не сможет ответить.
- Что? – спросила она. В мои легкие сразу начал поступать живительный воздух. Она жива. Каждый раз, когда он приходит, я боюсь за нее и только за нее, ведь только она есть у меня и занимает в моей душе определенное место. Такое важное, что я храню ее, как зеницу ока. Не могу представить жизнь без матери, и думаю каждый раз о том, что могу их потерять. Но все это не вечно.
- Спокойной ночи, мамочка, – я залез под толстое одеяло и тихо заплакал в подушку, задыхаясь из-за нехватки воздуха в легких. Я знаю, все снова повторится. Саске снова придет играть.